Фестиваль «Золотая Маска»

«Белый. Петербург»

– Музыкально-драматическая номинация подразумевает некое «двойное дно», сплав музыкального и драматического. Каков этот сплав в спектакле «Белый. Петербург»?

– Этот спектакль не может поддаваться каким-то чётким определениям. На начальных стадиях постановка стала для нас шоком: мы привыкли к немножко другим тенденциям, потому что наша работа всё-таки подразумевает определённые амплуа, отношения, принципы. Это законы музыкального жанра, и они должны существовать. А здесь возникло такое, что мы окунулись в совсем другой процесс – иной подход к материалу, иной подход к роли. Как результат – нечто, не имеющее каких-то жёстких жанровых рамок. На мой взгляд, это такая общая тенденция: в наши дни театр переходит на новые рельсы, и грани между жанрами стираются.

– В угоду реализму.

– Не всегда. Ощущение реализма на выходе – может быть, но сама форма во многом гротесковая, и потому определение «Петербурга» как фантасмагории – это очень правильно. Это не драма, не комедия, не фарс и не гротеск – здесь всё собрано воедино. Всё это уживается, и спектакль имеет художественную ценность – как для нас, актёров, так и для зрителей. Конечно, в таком результате большая заслуга Геннадия Рафаиловича Тростянецкого. В наши дни редко встретишь настоящего режиссёра, который так подробно работает с актёрами, так любит актёров, даёт им полную свободу. При всех жёстких рамках. Каждый раз, выходя на сцену, мы не знаем, чем всё закончится, и это удивительно, в этом весь театр и его сущность.

– «Белый. Петербург» занимает в этом смысле особенное место в вашем репертуаре?

– Конечно, и я убеждён в том, что не только в моём. В этом спектакле нет маленьких ролей, каждый человек несёт определённую задачу и является составляющей общей энергии. Это спектакль энергий и единения – и это особенно остро ощущается в финальной сцене, когда мы все встаём из-за стола и идём в сторону зрителя. Понимаете? Там люди, здесь люди – все мы люди. Спектакль о людях в самом широком смысле.

– Премьера состоялась в сентябре 2015 года: с её момента прошло более чем полтора года. В январе 2016 года не стало Георгия Фиртича – композитора, и говорить о каких-то изменениях музыкального текста за этот период, наверняка, не приходится...

– Музыкальный текст претерпевал изменения на стадии постановки. Георгий Иванович активно участвовал в работе, которая стала его лебединой песней. Это уникальный человек, работа с ним – огромное счастье. Во время первой читки Георгий Иванович сидел за роялем. Геннадий Рафаилович читал. И вся труппа завелась: мы смеялись, мы плакали – это было что-то удивительное... Основная масса материала была готова, но музыка дописывалась и редактировалась уже в процессе. Менялись темпы, менялась форма – добавлялись и убирались целые куплеты – для актёров такой опыт работы с композитором в режиме реального времени уникален. Георгий Иванович присутствовал и на оркестровых репетициях, где активно работал с дирижёром – Андреем Владимировичем Алексеевым.

– Меняется ли драматический текст спектакля?

– Геннадий Рафаилович – художник, который постоянно находится в поиске. Каждый блок репетиций что-то добавляет и видоизменяет, и это никак не рушит спектакль, потому что кардинальных изменений не вносится. Спектакль – это живой организм, и он должен меняться: каждый день происходят события, которые могут найти отражение на сцене.

– В интервью, данном Вами в 2015 году, вы характеризуете «Белый. Петербург» как спектакль о любви и подчёркиваете, что именно в её нехватке состоит драма Николеньки. Изменилось ли спустя полтора года видение спектакля и Вашего персонажа?

– Любовь остается любовью всегда. Это к вопросу о вечных темах, затронутых в спектакле, и любовь – действительно лейтмотив спектакля. Речь о любви в самом широком смысле: любовь к женщине, к матери, к отцу, любовь человека к человеку и любовь в её вселенском смысле. В этом смысле ничего не меняется и не может измениться.

– Подводя итог, за полтора года спектакль ничуть не потерял для вас своей свежести и не превратился в рутину?

– Нет, и в этом сила людей, создавших этот спектакль таким. Актёры – живые люди, и с нами ежедневно что-то происходит. Жив и спектакль – и поэтому каждый показ нов и уникален.

– Большое счастье, когда работа не надоедает.

– А она и не может надоесть, когда это любимое дело. Когда тебе есть, что сказать людям, и ты искренен – это сразу чувствуется. Когда этого нет – игра превращается в фальшь. Очень важен контакт между актёром и зрителем. Театр – это, прежде всего, обмен энергией. Уходя после спектакля, человек задаёт сам себе вопросы. У зрителей «Петербурга» вопросы разные, потому что спектакль многоуровневый. Кто-то видит в нём глобальные темы: например, предназначение человечества, кто-то – коррупцию, разврат власти; семейные связи, любовь... Так или иначе, вопросом задастся каждый, и это главное. Что радует ещё больше, зрители возвращаются: я лично знаком с теми, кто приходит и десять, и пятнадцать раз, каждый раз открывая для себя что-то новое.

Ильмир АХМЕТШИН

MaskBook, интернет-ресурс фестиваля «Золотая маска»
Апрель 2017 г